КЛЮЧИ ОТ КЛАДЕЗЯ БЕЗДНЫ

Хмелевская Татьяна

КЛЮЧИ ОТ КЛАДЕЗЯ БЕЗДНЫ 

[1]

«Кого влечёт в иной мир, из мира

опыта в мир предчувствий или божества,

тот либо самодур, либо плут и шарлатан…»

В.И. Ленин. [2]

«Смотри на действование Божье;

ибо кто может выпрямить то,

что он сделал кривым».

Екклесиаст.

Историческая школа оценила Библию, как сборник религиозной литературы, подчёркивая тем самым её мифологическое содержание, которое, однако, и причём в изобилии, вмещает в себя высказывания рационального значения.[3] В таком случае справедливее было бы назвать её книгой вопросов, на многие из которых человечество не имеет ответов и по сей день. Ведь каждое написанное слово, каждое высказывание того или иного автора возбуждают не один и не два, а, в буквальном смысле слова, массу вопросов, бесконечную их вереницу. И очевидно то, что эти вопросы имеют право на существование.

Обратимся к примерам:

Павел пишет: «Тайную, сокровенную премудрость, которая исходит от Бога, мы проповедуем между совершёнными. Эту мудрость прежде веков Бог предназначил к славе нашей, которую никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Она заключается в явлении духа и силы Божией, на которой и должна утверждаться ваша вера» 1Кор 2:4-9. Мф 5:48. Ефес 4:11-14. Лк 6:40. Ин 10:33-36.

Вопросы: что представляет собой «премудрость, исходящая от Бога»? Почему Бог предназначил её строго избранному контингенту людей, а не всем людям вместе взятым? Кого Павел подразумевает под «власти века сего, которые не познали эту премудрость»? Какая связь между непознанием и распятием? «Дух и сила Божия» - что это такое? Как понимать выражение «прежде веков»? Каких таких веков? И, самое главное, что есть библейский Бог? Ну, и так далее.

Из сказанного следует, что «власти века сего», в отличие от Павла и его единомышленников, не знали Духа и его силу, т.е. Господа Бога – Отца Иисуса Христа. Почему они не знали Его? Не хотели знать, ибо им было не выгодно Его знание? Или не знали по недомыслию?

«Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня. И тогда сказали Ему: где твой Отец? Иисус отвечал: вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали Меня, то знали и Отца Моего» Ин 8:18,19; 14:7.

Вопросы: чем и как Христос свидетельствовал о Себе? Для чего Он должен был свидетельствовать о Себе, кому это надо было? Каким образом и чем Отец свидетельствовал о Христе: словами, делами или ещё чем-то? Ну, пришёл в мир и пришёл. А тут ещё нужно было какое-то свидетельство, и не одного, а двух: Отца и Сына. Значит без двойного свидетельства дело, которому служили человек Иисус Христос и его апостолы, потерпело бы фиаско, так сказать, засохло бы на корню, не успев взойти и развиться.

И где же искать решение очевидной тайнописи текстов?

Для решения этих и всех остальных библейских проблем и вопросов человечество нашло два варианта.

Первый из них – историко-критический, который библейский абсурд и нелепицы объясняет узостью мышления древнего человека, его вынужденной склонностью к мифологизации окружающей действительности. В этом контексте «вечная книга» рассматривается как «дитя своего времени». «Стоит учитывать и то обстоятельство, - пишет Густав Гече, - что на протяжении всей истории человечества, вплоть до наших дней религия была неотъемлемым атрибутом жизни общества, волнующие людей проблемы облекались в религиозную форму. Поэтому мы должны рассматривать Библию как произведение, в котором нашли отражение реальные проблемы человечества на определённом этапе его истории»[4].

Я согласна с этим автором в отношении религии как одной из форм общественного мышления. Но что касается Библии, то этот диалектический постулат не имеет прямого отношения к ней. Косвенное – да.

Даже поверхностное чтение этого произведения говорит о том, что у него с религией наблюдаются не только сходство, но и различия, которое выражается в призывах к здравомыслию, рассуждению, исследованию, вниканию в учение. В этом случае возникают сомнения в том, что Библия с её основным вопросом (что есть истина?) – сборник исключительно религиозной литературы. Этот вывод продиктован не целью постичь действительную историю этого произведения, а её идеологической профанацией.

Одним из характерных примеров радикального использования исторической критики являются выводы о том, что «Евангелия – это культовые легенды, …простонародные культовые книги, относящиеся к малой (низовой) литературе, которая была обращена к публике, не имевшей связи с большой культурой эллинизма»[5].

Второй вариант – доктринально-теологический, основой которого является простая, по-детски наивная вера в написанное, без тени сомнения в его алогичность и не соответствие обыденному здравому смыслу.

Библейской критике должно быть известно, что «церковная догматика не ставила и не должна была ставить перед собой задачу разработать всеобъемлющую философскую систему христианского миропонимания, рационально объясняющую и охватывающую все стороны жизни личности и общества. Для этого требовалась огромная философско-аналитическая и критическая работа, которая ещё не могла быть проделана в древнецерковные времена… У сторонников доктринального подхода непререкаемым авторитетом пользуются библейские тексты, порой настолько, что их философская или историческая критика рассматривается чуть ли не признаком воинствующего атеизма или религиозного бескультурья… Протестантский мир, например, по отношению к Библии и к религии в целом избрал удобную позицию: не станем подвергать свои мировоззренческие принципы научному и, вообще, любому критическому анализу, своего рода, интеллектуальной проверке на прочность, поскольку это дело опасное и для нас невыгодное. Очевидно, что такого рода слепой догматизм и ригоризм, граничащий с обскурантизмом, не может претендовать на роль современного апологета христианской культуры»[6].

В своей практике обращения с Библией я нашла собственный для неё метод исследования. Для этого вида деятельности она самодостаточна. МЕТОД ВОССТАНОВЛЕНИЯ БИБЛЕЙСКОЙ АУТЕНТИЧНОСТИ, ПРИБЛИЖЕНИЕ ЕЁ СОВРЕМЕННЫХ ТЕКСТОВ К ИХ ОРИГИНАЛУ – УШИ И ГЛАЗА НЕЗАВИСИМОГО, СВОБДНОГО ОТ КАКОЙ-ЛИБО ОБЩЕСТВЕННОЙ СИТУАЦИИ ИССЛЕДОВАТЕЛЯ.

Основоположники «великого дела» оставили людям своё предписание в подходе к нему: «постоянно заниматься вниканием, исследованиями и изысканиями» Иак 1:25. 1Тим 4:16.

Что значит «исследовать»? Чем этот процесс отличается от простого чтения? Исследование – это вид познавательной деятельности, который характеризуется объективностью, доказательностью, точностью. Простое чтение – всего лишь способ ознакомления с той или иной информацией. Оно, в отличие от исследования, не требует таких сложных операций, как теоретический анализ, обобщение, опыт, эксперимент, связь теории с практикой и т.д.

Беллетристическое чтение Библии – занятие малополезное. А если к нему примешиваются ещё и вера, обольщение волшебством и фантастичностью её образов, то это уже добровольный риск лишить себя обыденного здравомыслия, способности сомневаться, так необходимого в быту элементарного рационального анализа. Это явление опасно тем, что человек становится жалкой жертвой лживой пропаганды, марионеткой в идеологических играх сильных мира сего. А также добычей снующих туда-сюда «волков в овечьей шкуре», которые позиционируют себя с апостолами Христа. На самом же деле, они «сборище сатанинское, они лжецы» Отк 2:2,9; 2:2. Эта категория «спасителей христовых» и наследников «святых обетований» славится фривольным скептицизмом, означающим тривиальное шарлатанство или обман.

Опуская долгие годы поиска метода распознания истины о творении и его творцах, я опишу ключи, открывающие узкую дверь в её неземное царство, в храм божий, в ту систему знания, которая подобна добротному дому, выстроена на крепком фундаменте. Фундаментальное знание! Мф 7:13-16, 7-29. Лк 13:24. 1Кор 16:9. 2Кор 2:12-16.

***

Евангелист Матфей устами Иисуса Христа называет апостола Петра камнем, на котором будет создана церковь Сына Божия. Благодаря этому камню «врата ада не одолеют её» Мф 16:18,19.

Обращаем внимание на то, как евангелист незаметно для читателя выстраивает свою мысль: он камень называет ключами от Царства Небесного. Эти ключи выражаются в правилах «чтения» «вечной книги»: соединение нескольких высказываний с тем, чтобы из них сделать необходимый вывод. Этот способ выведения суждений современная философия называет силлогистическим. Из этого складываются представления об уме того человека, который вошёл в историю под именем «Иисус Христос» и который утверждал, что «Писания свидетельствуют о Нём» 1Кор 2:16. Исаия 40:13.

«Камень» или «ключи» авторы Нового Завета называют по-разному: «твёрдое основание учения», «глазная мазь», «жезл железный», «камень или основание по имени Христос», «лев от колена Иудина, корень Давидов», «Ангел» и т.д. Лк 1:4. 1Кор 3:11. Отк 3:18; 11:1.

Слова Павла о том, что «он апостол, избранный не человеками и не чрез человеков, но Иисусом Христом» говорят о том, что Христос его избравший на служение, - не человек и не Бог в человеческом образе. Он – камень, твёрдое основание учения. Христос, явившийся ему по пути в Дамаск, и есть этот самый камень. Павлу открылась великая тайна Божественного Творения. Отныне он будет мыслить учение, которое недавно ненавидел, опираясь на Христа, т.е. на камень, на твёрдое основание учения: «Ибо я принял Евангелие и научился не от человека, но чрез откровение Иисуса Христа». То есть Павлу открылось знание, возведённое на твёрдом основании. Мф 7:13-16. Лк 1:4. Гал 1:1,11,12. Евангелие – откровение! Почему так? Основным его вопросом является вопрос о «камне» или о «глазной мазе», которые совершают открытие или разгадку той тайны, которая с самого начала создания Торы была скрыта от глаз и ушей широкой иудейской публики. Тайна этого камня на страницах Евангелий называется Христом. А люди подумали было, что речь идёт о «Боге, явившемся на землю в образе человека для спасения людей своих от грехов их». А кто свой, и кто чужой, и что есть грех?

«Камень» - та сила и то оружие, которые обеспечивают учению его неуязвимость от его тотального извращения. Такое знание мы называем фундаментальным, основанным на опыте, логике, фактах, на теории познания в целом.

О «камне» подмечено - его пренебрегли иудейские, а впоследствии и христианские «фарисеи и законники», которые толковали Пятикнижие, а затем и всю Библию самопроизвольно, в большей степени ориентируясь на свои прежние языческие верования, а также на идеологические требования исторической ситуации. Они её подстраивали под насущные веления времени. И в итоге получился «чистый домысел рассудка» Мф 12:10,11; 18:18. Мк 20:17,18.

Эта когорта «исследователей» Библии «взяла ключи разумения, но сама не вошла и другим не позволила» Мк 11:52. Ею о Библии наговорено столько, что любая новая информация о ней на сегодняшний день критически и научно мыслящей элитой общества не воспринимается всерьёз.

Специфические для Библии ключи многофункциональны. Они - узкий путь в исследовании, который находят немногие, они «очищают пшеницу от соломы», объясняют «великую тайну благочестия», «последних делают первыми, а первых последними», «из двух оставляют одного, униженных возвышают, а возвышающихся унижают», «всё тайное делают явным», «оберегают от заблуждений».… Мк 11:52; 12:2,3; 13:24; 21:8;18:14. Лк 3:17.

На современном языке этот путь называется объективным исследованием с его доказательностью, конкретностью и воспроизводимостью. Мф 5:48. Иак 2:16-25. Ин 14:12. Мк 16:16-18.

Совокупность ключей для исследования Библии

Иоанн Богослов устами Бога говорит: «…ключ Давидов отворяет так, что после него никто не затворит, и затворяет так, что никто не отворит... Запечатанную книгу может открыть лев от колена Иудина, корень Давидов может снять семь печатей с этой книги» Отк 3:7,8; 1:18; 5:1.

Иоанн облекает метод дешифровки того учения, которое дошло до наших дней в виде Библии, в различные иносказательные образы. «Запечатанная книга» - учение, оправдывающее себя как систему, в которой живёт и развивается истина. «Корень Давидов из колена Иудина» - «Христос или драгоценный камень, который пренебрегли строители, но который сделался главою угла, камень преткновения и камень соблазна. Верующий в него не постыдится» 1Пет 2:2-9. 2Пет 1:10. Рим 9:30-38. Исаия 28:16. Псал 28:16. Исход 23:22.

«Колено Иудина» и кого учение называет верующим пока оставлю без объяснения. Эти слова - тема для отдельного большого разговора.

Вот эти ключи:

1. Формула или теория истины – путеводитель в восхождении разума от абстрактно-фантастической формы объекта к его конкретно-рациональному содержанию;
2. Целеполагаемая жертва человека;
3. Силлогистическая форма выведения суждений обо всём, что включает в себя Библия.

Эти три ключа или метода исследования «тайной книги» я назвала специфической для Библии методологической базой в эволюции библейского разума от низших, примитивных форм её познания к всё более и более совершённым. Они те «киты», на которых держатся «земля» и «небо», вся система библейского миропонимания. Она – узкая переправа над бездной, соединяющая передний и дальний её края.

1.БИБЛЕЙСКАЯ ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ

1. Библия Синодального 1876 года издания – произведение, которое заключает в себе учение восточного мыслителя античной эпохи о методе его познания (V-IV в. до н.э.). [7]

Важно заметить, что это учение, со слов его адептов, в одном случае характеризуется как здравое учение, а в другом – нездравое. Его авторы призывают следовать разумной стороне учения. 2Тим 1:13; 2:15; 4:3,4. 1Тим 6:3-5. Рим 1:28.

В таком случае возникает закономерный вопрос: что является демаркационной линией, разграничивающей эти две крайние особенности учения? Где тот критерий истины, который избавит ум и совесть от «глупых состязаний, споров и распрей о законе, ибо они суетны и бесполезны»? Тит 3:9. Как «избежать негодного пустословия и прекословий лжеимённого знания» в интерпретации библейских текстов? Видимо, таким критерием является «камень, пренебрежённый критиками, твёрдое основание учения» Лк 1:4. Мк 12:10,11. Без опоры на этот «камень» прогрессивная для античного общества модель мышления становится основанием для «мерзости запустения», «ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса (ложные. – Авт.), чтобы прельстить, если возможно, и избранных» Мф 24:15,24,26. Отк 13:14.

Учение, заключённое в Библии, структурно. Эта особенность складывается из двух категорий: из внешнего и внутреннего, из формы и содержания. Лк 11:40.

Структурность - важная особенность библейской концепции истины творения, которая задаёт тон всем остальным положениям теории познания. Они её следствие. Структурность – это всё! К этому выводу в процессе своего исторического развития пришла феноменология объективного духа. А.Ф. Лосев, подводя итог философским поискам своих предшественников, писал: «Структура – это самое главное. Ведь без структуры нет никакой раздельности. А если в предмете нет никакой раздельности, то это значит только то, что мы не можем приписать ему никаких свойств, ведь всякое свойство предмета уже вносит в него какую-то раздельность»[8].

Система знания о Творце и Его творении обладает своей чёткой раздельностью, противоположностью сторон, сфер и уровней её познания. В строго очерченных рамках учения «Царём правды» является закон борьбы и единства противоположных сторон. Ключи к познанию наивную форму трансформируют в её же содержательность. Форма религиозна, содержание рационально. При слиянии двух противоположностей остаётся одно, органично и цельно обустроенное интеллектуальное пространство – система знания с её философским содержанием, когда эта дисциплина рассматривается в качестве метатеории, но не филодоксии и не фобософии.[9] Именно в этом качестве рассматривали её фисикофилософы ранней античности.

2. Учение изложено на специфическом для него языке, значение слов которого не совпадает с обыденным значением языков народов мира.

Нерасшифрованный теорией познания язык учения, его неодухотворённый теорией познания буквализм – кастрированная и обезглавленная, лишённая своего внутреннего логического развития форма учения. Размножившиеся в человеческом обществе формы знания о Библии - итог непонимания людьми её специфического языка. Притчи с их нравственными поучениями, аллегории, исторические рассказы, проповеди, мифы, легенды, обрядовые и вероисповедные правила - всё это литературное богатство есть форма речи с глубоким и всеобъемлющим для учения рациональным подтекстом.

Апостол Павел требовал от своих учеников «незнакомый язык изъяснять… Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения», - говорил он. Но, если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец…» 1Кор 14:5-13; 12:10.

Современная философии выработала твердое правило: чтобы избежать ошибки в познании трудов древнего автора и не «навести тень на плетень», необходимо изучить значение терминов в контексте авторского сочинения. А. Ф. Лосев данный подход в оценке древнего документа называл «постоянным методическим правилом». Он писал, что «для нашего собственного философского развития необходимо изучать точную терминологию главнейших философских систем прошлого... Если ты работаешь как подчиненный, все время помни, что ты служишь не своему начальнику, а общечеловеческой свободе; и в таком случае ты уже не сможешь быть ни подхалимом, ни льстецом…»[10]. Это правило не резонирует требованиям авторов «великого дела».

«При изучении философии (а то, что Библия – предмет философского содержания, - очевидно и бесспорно. – Авт.) трудности неизбежны, и связаны они даже не со сложностью предмета, а с неким несовпадением значения бытовых и философских понятий, или же с серьезным несовпадением мыслительных привычек «обычного человека» с методами философского осмысления проблем», поставленных во главу угла авторами канонической Библии.[11]

На языке современной науки библейский «непонятный язык» имеем право назвать языком искусственным, коим располагает любая научная система знаний. Многие слова в этой системе обретают значение термина – слово со специфическим для системы значением. Такими терминами для всей Библии является не одна сотня слов: земля, небо, Бог, человек, Адам, Ева, жена, женщина, Мария из Магдалы, Сын Божий, вода, вера, крещение и т. д.

Более того, знание языка, на котором написана Библия, - верный идентификатор ветхо- и новозаветных апокрифов. Язык выдаёт автора с головой: он либо пристроившийся к новому течению, либо – его соавтор.

Итак, библейский язык – язык искусственный. Как знаковая система он имеет свои специфические особенности, обусловленные идеей учения, целями и задачами его создания, а также собственным методом их разрешения.

Отдельно стоит сказать о такой форме библейского языка, как притча. Если в современном значении притча трактуется как нравоучительный посыл, то на страницах учения она исполняет совершенно иную роль, которую чётко и конкретно объясняют евангелисты. Мф 13:9-10. Мк4:11-13. Ин 14:17. Библейская притча в её обыденно буквальном понимании в качестве безоговорочно установленного для всех людей нравственного императива исполняет роль камуфляжа, под тонким флёром которого спрятано то, что изначально не дано было знать широкой публике – её философское для учения значение.

Один небольшой пример: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня» Мф 5:10,11.

На библейском искусственном языке нерасшифрованная ключами притча означает грех или заблуждение религиозного характера, которое направляет библейский ум в сферу духовной фривольности, мистической трактовки логично обустроенной формы учения. Рим 11:32. Гал 3:22.

Притча же, пропущенная сквозь густое сито теории познания, привязана к идее учения, а потому носит мировоззренческий характер. Её значение далеко отстоит от сухого и безжизненного буквализма с его бытийно-чувственной стихией мира.

Знание библейского языка переоценить невозможно. Его теоретически-духовное значение простирается далеко за пределы Библии, ибо научает человека смотреть на мир широко открытыми глазами, минуя при этом людские пристрастия к вымыслам и всякого рода творчески безосновательным фантазиям. «Для личного опыта существенное значение имеет ум. Великий ум делает великое наблюдение и усматривает в пёстрой игре явлений то, что имеет значение»[12].

3. Основополагающая идея учения, его сюжетная линия зафиксирована в виде больших и маленьких фрагментов, каждый из которых создавался по трафарету теории истины, по её шаблону.

Апостол Павел, в отличие от современного ему иудейского мира, первую часть будущей Библии рассматривает как череду иносказательных образов, на языке которых записана основополагающая идея учения. Суммируясь, эти образы образуют его форму, его внешнюю сторону. Образы, в которые облачены уровни учения, по своему размеру бывают разными: от очень коротеньких, состоящих, в буквальном смысле слова, из трёх-четырёх слов, до больших.

Мир по недомыслию принял эти образы за Священную Сагу избранного народа Божия - Израиля. А, оказывается, «это были образы для нас…, чтобы мы не были идолопоклонниками…, блудодеями…, чтобы мы не искушали Христа (то есть премудрость от Бога, его теоретический Ум. – Авт.), как многие из них» 1Кор 10:4-11. Евр 1:1.

Павел выражается метафорично. Он создаёт аллегорический образ тому сознанию, которое библейский язык отождествило со своим этническим наречием. Он неуважительно отзывается о мифологическом (равно языческом) типе мышления. Более того, он его осуждает. Блудодеями и идолопоклонниками он называет сознание, которое в интерпретации учения остановилось на его форме, на мёртвом, неодухотворённом теорией познания сухом буквализме, который очень легко поддаётся всяческим извращениям.

Материалом для образного языка учения авторам Пятикнижия послужили богатые своей историей культуры Восточных народов. Их духовное богатство – всего лишь неистощимый кладезь для образности библейского языка, для покрывал и завесов, под которыми надёжно спрятана её Величество рациональная истина.

4. Творцы «великого дела» озадачились стратегической целью, решение которой должно показать мировоззренческое превосходство теоретического мышления над первобытно-мифологической формой знания.

Эта цель в текстах Библии озвучена множество раз, и всегда на непонятном, сказочно-мистическом языке. Процитирую некоторые из них: «Сын человеческий пришёл не для того, чтобы ему служили, но, чтобы послужить и отдать душу свою за искупление многих… Христос явился для уничтожения греха…, Сын Божий явился для того, чтобы разрушить дела сатаны» - своего мировоззренческого противника. Мф 20:28. Евр 9:26,28. 1Ин 3:8.

На этом перечень положений библейской теории познания можно закончить. Она - душа и разум учения, и служит водоразделом между внешним и внутренним, формой и содержанием, здравостью и нездравостью учения, его истинной и ложной, субъективной и объективной духовностью.

Из сказанного следует простой, сам собой напрашивающийся вывод: Библия – книга, объективный анализ которой должен развиваться без стороннего вмешательства как религиозной догмы, так и научных домыслов, и лжетеорий. Эта книга по своей разумности и доказательности в сравнении с привычным для общественного сознания религиозным типом представлений находится на недосягаемо высоком, теоретически обусловленном уровне её понимания. 2Кор 4:3,4.

Критический анализ слова, пропущенного сквозь густое сито теории познания, – гарант умственной зрелости его авторов. Библейское мышление с его методом поиска истины - «процесс созидания принципов конструирования» здравого по своей сущности учения. «Мыслить (в нашем случае, исследовать. – Авт.) означает полагать основания и выводить из них следствия».

Всем текстам Библии присущ такой речевой приём, как недоговаривание – условие или обстоятельство, понуждающее критический разум к его активной деятельности. В истории эта форма изложения мысли стала почвой для вольной трактовки учения: «Теоретико-познавательное невежество – причина всякого суеверия, всякой религиозной и философской метафизики…». Но «наш интеллект есть диалектический инструмент, примиряющий все противоположности»[13].

2. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖЕРТВА – ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ПРИНЦИПА СВЯЗИ ТЕОРИИ С ПРАКТИКОЙ, А ТАКЖЕ - ЛОГИЧЕСКИЙ ЗАКОН ДОСТАТОЧНОГО ОСНОВАНИЯ

На протяжении столетий христианско-богословская школа в общественное сознание внедрила образ Христа страдальца, добренького дяденьки - спасителя человеческих душ.

Христианские идеологи обвинили сторонников иудаизма в убийстве Иисуса Христа – Сына Божия. В итоге это, ставшее историческим, преступление стало поводом затаившейся обиды, а может и вражды между иудеями и христианами. Преследование евреев, их истребление часто оправдывалось убийством Христа.

Однако библейские «ключи, отворяющие врата ада и рая», свидетельствуют о том, что убийство человека было запрограммированно творцами «великого дела». Жертва на страницах Библии несёт на себе просветительские функции. Она – один из самых надёжных способов для осуществления стратегической цели учения, положенного в основание этого дела: «Сын Божий явился для того, чтобы разрушить дела сатаны… Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум… Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания… У меня совет и правда; я – разум, у меня сила…» Лк 21:15; гл. 24.1Ин 3:8; 5:20.1Кор 2:16. Ефес 5:13. Притч Солом 8:12-17; 9:10.

Авторы исполнительной части программы «великого дела» очень много внимания уделяют причинам явления Иисуса Христа Восточному миру. Новый Завет открытым текстом более пятидесяти раз указывает о целях его пришествия, которые всегда звучат по-разному, но значение имеют одно. А на самом же деле, весь Новый Завет – повесть о Христе, как о методе, как о едином принципе познания, о его истории, наполненной убийствами, унижениями и оскорблениями.

Библейские ключи или учение о методах познания (методология) ломают все, веками сложившиеся, стереотипы представлений о человеке Иисусе Христе и его жертвенности.

Убийство человека Иисуса Христа – воля Его Бога Отца. Евангелисты, а затем авторы посланий открытым текстом указывают на целеоправданный характер человеческой жертвы. Она была преднамеренной! Евр 10:7.

Христос говорил, что он «пришёл взыскать и спасти погибшее» Мф 18:11. Теперь мы знаем, что он имел в виду под словом «погибшее»: искажённое древними, по сути, языческими верованиями учение античных натурфилософов о преимуществах теоретического мышления перед всеми иными формами знания: магии, чародейства, астрологии, экстрасенсорики, суеверия... С научной точки зрения эти формы знания часто оцениваются как шарлатанство, достойное не только насмешек и презрения, но и осуждения.

Задаёмся вопросом: что этот человек сделал для спасения учения, созданного его идейными предшественниками натурфилософами? Новый Завет просто и ясно свидетельствует о содержании и значении его деятельности:

1. Человек под псевдонимом Иисус Христос пришёл и объявил иудейскому миру о цели своей деятельности (спасти погибшее учение, разрушить дела своего идейного противника), которая была предначертана пророками в Торе, а затем и в других книгах, написанных в её духе. Этот человек, поскольку он добровольно взял крест служения «великому делу», обязан был каким-то образом утвердить фундаментальные для учения основания, которые теперь уже обеспечат ему гарантию прочности на века, создадут условия для восстановления его подлинности. Об этой миссии он, если и говорил широкой публике, то исключительно на непонятном языке. Даже избранные им ученики до определённого времени не были посвящены в тайну его миссии. Этому поведению человека Иисуса Христа существует своё логическое объяснение. Евр 9:23-28; 10:1-14.
2. Иисус Христос также, согласно плану «великого дела», избрал учеников, на примере которых продемонстрировал программу гибели и возрождения философской системы знания античного мыслителя. Ин 8:28; 17:9,12,18. Путь, пройденный учениками от незнания к знанию этой системы, авраамический мир продублирует на историческом отрезке в две с половиной тысячи лет. Теоретическая дешифровка непонятного или искусственного языка Библии означает обещанное вначале ученикам, а затем и всему миру второе явление «спасителя нашего господа Иисуса Христа». Мф 17:22,23; 20:18; 24:9. Мк 8:31.

С этого момента берёт начало последний пункт программы «великого дела», который продолжается и по сей день.

Для объяснения глубинного значения человеческой жертвы, я должна конкретизировать определение стволовых для учения имён – «Бог» и «Сын Божий», «Дух Святой».

Библейская теория познания лежит в основе учения о Едином Боге и его Единородном Сыне. Все фрагменты написаны по её шаблону. Она – тот хлеб, который в Библии всему голова. Слова о том, что «всё Писание богодухновенно…, что Писание свидетельствует обо мне, а «я» есть истина» и ряд других, не менее откровенных, наводят на мысль, что эти имена есть не что иное, как ПОНЯТИЯ в качестве метода познания, но совсем не фантастические Личности, выпадающие из замкнутого круга причинно-следственных связей. Всемогущество и всесилие понятия не выходят за теоретические рамки учения. Теоретическое пространство учения – Вселенная, в которой живёт и творит свои духовные «чудеса» ПОНЯТИЕ, с присвоенным ему именем всемогущего, всевидящего и всезнающего бога.

Специфическая для Библии теория познания – её бог! Итоги теоретического анализа учения как системы с её конкретным значением языка, называются сыном божиим или Христом: «Я от бога исшёл и пришёл; ибо я не сам от себя пришёл, но он послал меня… Кто от бога, тот слушает слова божии», т.е. понимает и исполняет их. Ин 8:42.

Поскольку понятие – продукт рефлексии, постольку «землю» и «небо» создали люди, которые и послали в мир «сына божьего». Они создали программу и план поражения дракона, имя которому религия.

Благодаря своей строгой конкретности, виртуозной операциональности, практической задействованности «бог» становится доступным человеку. Он реализует себя в его МЫСЛЯЩЕМ РАЗУМЕ в качестве познавательного инструмента, которым безошибочно препарируется непонятный язык учения. Отк 3:19,20. Лк 14:24. Псал 38:12. 1Пет 3:18. Ин 14:21. Рим 12:21 и т.д.

Этот статус бога на страницах библейской системы знания созвучен современному определению термина «понятие»: «Понятие… является универсальной формой и продуктом отражения общего в вещах и связях между ними. Научное понятие отличается наиболее глубоким проникновением в сущность, отображением законов природы и общества… Понятие – элементарная клеточка концептуального знания об объекте отражения (о вещи, её свойствах и отношениях), выделяющая его существенные характеристики. В отличие от знания в форме представления, понятие есть расчленённое на признаки знание о предмете… Понятие – целостная совокупность суждений, т.е. мыслей, в которых что-либо утверждается об отличительных признаках исследуемого объекта, ядром которой (целостной совокупности. – Авт.) являются суждения о наиболее общих и в то же время существенных признаках этого объекта»[14].

Поскольку теория истины в контексте учения имеет значение метода его познания, то стоит вспомнить его классическое определение. Характеризуя универсальную познавательную мощь метода, Гегель, спустя мучительные века становления научно-философской формы мышления, писал: «Метод возник… как само себя знающее понятие, имеющее своим предметом себя как столь же субъективное, сколь и объективное абсолютное и, стало быть, как полное соответствие между понятием и его реальностью, как существование, которое есть само понятие… Метод должен быть, поэтому признан неограниченно всеобщим, внутренним и внешним способом и совершенно бесконечной силой, которой никакой объект, поскольку он представлен как внешний объект, отдаленный от разума и независимый от него, не может оказывать сопротивления, не может иметь другой природы по отношению к методу и не быть проникнут им. Метод есть, поэтому душа, и субстанция, и нечто постигнуто в понятии и познано в своей истине лишь тогда, когда оно полностью подчинено методу…»[15].

Это определение метода оправдывает себя в пророческо-апостольской концепции о роли метода в исследовании тайны творения. Слова о том, что «все Писания свидетельствуют обо мне», как о понятии, как о методе познания - предшественники наблюдениям и выводам Г.В.Ф. Гегеля. Метод или ключ дешифровки библейских произведений, действительно, является душой и сердцем всей Библии, тексты которой полностью подчинены ему: они о нём и для него. Как написано: «Бог везде и во всём… Всё Писание богодухновенно… Господь есть (теоретический. – Авт.) дух и истина… Бог есть дух и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине… Ибо таких поклонников ищут себе причастники божеского естества» и т.д. Ин 4:23,24. 2Пет 1:4. Ин 11:33-36. Чтобы поклоняться им, их следует для начала знать, что требует практических доказательств этого знания, выражающихся в воспроизводстве всех дел «высшего цвета – человеческого мыслящего духа».

Всё сказанное мной о библейском едином боге как о методе, как об основополагающей идее учения, следует при чтении Библии крепко держать при себе, словно оружие, готовое в любую минуту выстрелить в вашего оппонента – в языческое представление о библейском боге, которое, подобно вбитому гвоздю, крепко засело в общественном сознании.

Основной вопрос учения приводит исследователя к парадоксальному заключению: Библия – предмет диалектического содержания. Без диалектики нет никакой возможности отфильтровать «философский скарб и оставить чистое учение о мышлении». Без культуры мышления, без философии в деле исследования Библии невозможно продвинуться ни на один шаг. Для её системы знания необходимы логические категории, которые палестино-израильскими мудрецами были позаимствованы из наблюдений природы. Библия – великая школа мысли, формирующая в человеке здравомыслие. Это произведение сурово обличает фривольно-богословское шарлатанство, порождённое «чистыми домыслами рассудка».

А теперь о жертве, значение которой невозможно уяснить без бога как понятия и метода исследования. Ин 5:31,32.

В теоретическом пространстве учения жертва создаёт такой мощный логический приём, как аналогия.[16] Совершенно осознано этот человек спровоцировал иудейскую публику, а затем и римскую власть на его убийство, чтобы своей смертью, как явлением необратимым, поставить юридическую печать истинности под четырьмя пунктами теории познания. Колос 2:14,15. Ефес 2:13-16. На недоумения Пилата о нежелании Христа защищаться, он ответил: «Ты, Пилат, не имел бы надо мной никакой власти, если бы не дано было тебе свыше (казнить меня. – Авт.), посему более греха на том, кто предал меня», а не на тебе, Пилат.[17] Ин 19:1110-12.

Иным словом, человек Иисус Христос пришёл исполнить программу своих предшественников, положивших начало «великому делу», в котором человеческой жертве отводилось одно из наиглавнейших мест. И он в отличие от всего иудейского мира понимал это служение иначе, не по букве, но по духу. Он пришёл осуществить вторую часть программы, материализовать своей человеческой жертвой новый завет. Без аналогии с этой драматической ролью справиться было невозможно.

Вспомним назидание Павла, оставленное его верному ученику Тимофею: «Вникай в себя и в учение, занимайся этим постоянно, ибо так поступая, и себя спасёшь и слушающих тебя» 1Тим 4:16.

Странно то, почему я одновременно с вниканием в учение должна ещё вникать и в себя?

Не углубляясь в длинные рассуждения, постараюсь коротко объяснить суть дела.

Всем известно, что человеческая природа складывается из материального и духовного, из живой материи и того духа, который она продуцирует. Мёртвая, заметим, материя дух, познающий сам себя, не продуцирует. Для нашего дела - это очень важное замечание.

Дело в том, что авторы нетрадиционной для своего времени модели мышления её нижнюю или внешнюю сторону, её непонятный или искусственный язык называли плотью учения, которая без её логического развития (живая плоть) не может генерировать такой же дух – живую мысль, здоровую идею, которую легко воспроизвести умом другого человека. Мёртвая плоть, лишённая своего жизненного стержня, как говорят апостолы, «не пользует ни мало», она бесполезна, она как трава, как цвет которой вначале засыхает, а потом опадает. Она бесплодна, неспособна родить от своего законного мужа жизнеспособного младенца. Мф 1:18-25. Мф 26:41. 1Пет 1:24. 1Кор 15:50. 2 Кор 4:16-18.

Ясно и очевидно одно: сравнение человеческой плоти с плотью учения – веский аргумент в продвижении разума к вершине совершенного знания пророческой модели мышления, к её типу рассуждений и выведения понятий. Человек Иисус Христос своей смертью на римском столбе правосудия распял плоть учения, его «плотской ум, которым безрассудно надмевались обольстители». Гал 5:24. Кол 2:18. Если человек Иисус Христос принёс в жертву своё тело, то весь мир, который будет исповедовать библейского бога, должен приносить уже «жертву духовную, благоприятную богу», которая выражается в понимании эпистемологической значимости структуры учения, когда внешняя сторона, её непонятный язык должна, образна говоря, приноситься в жертву. Исследователь должен понимать её как вещественное или материальное начало учения, но не его теоретически-духовный конец, называемый Христом. 1Пет 2:5. Познание этого предела на искусственном языке Библии называется фантастическим термином – «воскрешение или второе явление сына человеческого». 1Пет 1:13; 2:9. Пётр придаёт концептуальное значение духовной жертве: «Более и более старайтесь делать твёрдым ваше звание и избрание: так поступая, никогда не преткнётесь», т.е. избежите опасного заблуждения, мёртвого вербализма и его мистической идеи. 1Пет 1:7-9. 2Пет 1:10.

Процитирую слова, которые фильтруют учение и его терминологию от всякого рода зла – религиозного филистёрства:

а) «Верующие не от плоти, но от бога родились» Ин 1:13,12. Ассоциативная картинка, «нарисованная» буквой учения и верой в неё, абстрактна, неконкретна и, ко всему прочему, «заряжена» мистическим духом заблуждения. Эти же слова, но прочитанные через понятие имени «бог» автоматически снимают с них религиозно-фантастический флёр. Понимание их будет фундаментально обоснованным. Такое библейское сознание или мышление называется теоретическим.

б) «Отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» 2Кор 5:16. Выражение «знать по плоти» означает признание сверхъестественной природы человека Иисуса Христа и «Бога во плоти». Понятие имени «Христос» основательно разрушает эту фантастическую ассоциацию. И тогда выражение «Христос по плоти» обретает совершенно естественное, в нашем случае, рациональное значение: истина по имени «Христос» пришла в мир в образах и символах, под мифологическим флёром. Сознание, не посвящённое в эту эквилибристику мысли, на «непонятном языке» учения называется антихристом или дьяволом, который, по свидетельству новозаветных авторов, явился в мир одновременно с пришествием человека Иисуса Христа. 1Ин 4:1-4.

Преображение апостола Павла во время пути в Дамаск с целью расправы с членами нового течения объясняется «откровением свыше». Иным словом, Павел, выражаясь непонятным языком, стал свидетелем того «Христа», голос которого раздавался с небес. Павел, размышляя о новом учении, проник своим умом в смыслообразующую тайну его стволовых имён. Всё это означает мучительную переправу с одного края бездны на другой. Он перешёл на сторону теоретического Христа и отныне будет трудиться так, «что веру сохранит, течение совершит…». А в итоге «получит венец славы вечной». Пока ещё не получил, хотя мировоззрение, принципы которого он защищал и распространял, уже стало общественным достоянием. Материалистическая система знания в купе с метатеоретическим мышлением – планетарного значения научная платформа. Теоретический прогресс, которому то и дело норовят вставить палки в колёса, торжествующе превалирует над первобытной архаикой. Он - понятие этическое, ударная сила добра в прямом и переносном смысле слова.

в) «И беспрекословно, великая тайна благочестия заключается в том, что бог явился во плоти, оправдал себя в духе, показал себя ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознёсся во славе» 1Тим 3:16. Бог одновременно в качестве понятия и метода пришёл в мир под покровом языческого Бога. Себя он оправдывает в теоретическом духе, которым мыслится учение. Показал себя тем, кто уразумел этот дух познания, таким как человек Иисус Христос, как в будущем его апостолы, как Павел с его многочисленными учениками и единомышленниками и многие другие.

Человеческая жертва, принесённая в качества аргумента единства плоти и духа, осуществила принцип связи теории с практикой. Если теорию можно извратить и даже посредством фальшивых переводов вычеркнуть из библейских текстов, то смерть с её фантастическим воскрешением и вознесением на небеса уже никто не сможет, да и не пожелает оставить без внимания. Уж слишком она для религиозной идеологии важна и соблазнительна. Именно на неё и её людей негласно была возложена великая миссия спасения «ключа из колена Иудина». Отныне религиозная идеология будет оберегать эту святыню, и донесёт её «своим людям» в почти неискажённом виде.

Смерть человека на древе – идейный и смысловой стержень не только Евангелий, но и всего учения в его двух частях. Без её правильного, теоретического понимания Ветхий и Новый Заветы подобны бессодержательной, аморфной массе, из которой можно «лепить» любую научно-богословскую чушь. Говорить будет не о чем. Что, собственно и продемонстрировал авраамический и научный мир на отрезке в две с половиной тысячи лет.

Иудейский мир не увидел разницы между богом Торы и своими прежними языческими представлениями о нём. Спустя века, это непонимание унаследовал и христианский мир. Он остался прежним язычником, вера которого отличалась всего лишь количеством богов: там много, здесь один, единственный, но не единый и не единородный. Языческая сущность верований осталась прежней: наивная вера в фантастического Бога, однажды зародившаяся в сознании первобытного человека. Исаия 29:13. Мф 15:7-9. Такая вера неспособна исполнить все без исключения заповеди, многие из которых воспринимаются откровенным безумием. Мф 15:8,9. Исаия 29:13. 1Кор 2:12-16.

Доктор исторических наук И.С. Свенцицкая по этому поводу высказала серьёзную мысль, которая самым непосредственным образом затрагивает глубинные процессы понимания Библии. Она писала: «Искренне отказываясь от почитания своих старых богов, народы языческого мира, тем не менее, сохраняли свои вкусы, прежнее восприятие мира, перенося привычные литературные и сказочно-философские образы на то божество, которому они стали поклоняться» (взято из интернетпространства).

Человеческая жертва на уровне современного понимании философии так же, как и теория познания заслуживает своей истинной оценки в качестве одного из логических законов мышления: закона достаточного основания, который впервые в истории «великого дела» был продемонстрирован на примере избранных апостолов Христа. Именно они, убедившись в невозвратности своего учителя к прежней физической жизни, в скором будущем познали второе, духовное имя «Христос», который и довёл до философского совершенства их духовность, вывел на путь, ведущий к объективному познанию пророческой концепции об истине творения и его богах. Лк 24:24. На их примере осуществлена была программа «великого дела», которую в будущем продублирует авраамический мир.

Античные мудрецы засвидетельствовали своё понимание значения логико-диалектического метода в процессе познания того или иного объекта действительности, о котором современные философы говорят следующее: «Научное познание обязательно включает в себя как эмпирический, так и теоретический уровень исследования. На эмпирическом уровне обеспечивается связь научного познания с действительностью и с практической деятельностью человека. Теоретический уровень представляет собой выработку концептуальной модели предмета познания».

Целеоправданная человеческая жертва осуществляет «высокий принцип, в котором познаётся двойственность в её единстве, что и требуется для истины». Человечеству понадобились десятки веков для того, чтобы «отделаться от чувственного материала, который дан в созерцании. Ему предстояло отделаться от него и перейти к рассмотрению понятий и категорий в себе и для себя и к спекулятивному философствованию»[18].

Апостольская практика веры дана миру не для того, чтобы он ей просто верил. Нет! Она – пример для подражания, для её в каждом и для каждого в отдельности воспроизводства. «Видеть бога и его сына, иметь общение с ними» – конечная цель исследования Библии, которая достигается метатеоретическим способом. Эта истина продемонстрирована на примере учеников: их обучение завершилось их личным свидетельством воскресшего «Христа» и его «отца». Без этого удостоверения истины нет той веры, которую принесли в мир пророки и сонаследники их духовных сокровищ. Библейская «вера» – синоним, теоретически и практически обоснованному знанию

Человеческая жертва – суппераргумент для обоснования тезиса о религиозной иносказательности всей Библии. Гал 3:22. Рим 11:32.

Из всего вышесказанного следует: совершенство библейского ума заключается в его теоретичности, в рамках которой аналогия – мощная, не подчинённая человеческим капризам и прихотям объективная сила познания. Пророки, а вслед за ними человек под псевдонимом «Иисус Христос» и его апостолы развивали, оберегали и всеми, доступными им способами и средствами, утверждали рациональные принципы мышления, как наиболее приемлемые и оправданные практикой в любом исследовании природы, в том числе и человека.

Двух с половиной тысячелетняя сложная и противоречивая история науки и философии оправдала познавательное превосходство теоретического разума над его антиподом – мифологическим типом мышления, чем и осудила незаконные притязания архаичного сознания на универсальные методы познания и воспитания современного человека. Призыв евангелистов приобретать совершенство бога означает овладевать операционально-познавательными свойствами теории и методологии в целом. Мф 5:48. Лк 6:10. Ин 10:33-36. Таким образом, Творцом «неба и земли» является аналитический ум человека, оснастивший свой разум методами проникновения в сущность вещей и явлений. Теоретический метод интерпретации учения, его законов и принципов движения к пониманию истины о творении – надёжная переправа, висящая над смертельно опасной бездной. Она сближает, а затем объединяет два противоположных её края. Осушая топкое болото заблуждений, превращает его в плодородную почву. С этой задачей может справиться только философия. Человеческий дух, преодолев тьму тысячелетий, пришёл к тому же выводу: «Дух и материя далеки друг от друга, между ними существует такая бездна, которую никоим образом нельзя преодолеть наукообразными кирпичиками или перелазами. Только философия позволяет перепрыгнуть через эту бездну: от духа к материи и от материи к духу»[19] Лк 16:26. Исаия 40:13. Рим 1:34; 7:25. 1Кор 2:15,16. Кол 2:18.

Если «в многообразных формах греческой философии уже имеются в зародыше… почти все типы мировоззрений»[20], то у палестино-израильских натурфилософов, положивших начало «великому делу» с его стратегической целью - «разрушить дела дьявола», просматривается не только разграничение мировоззрений, но и закладывается фундамент практического обоснования теории о материалистической концепции истины.

3. СИЛЛОГИЗМ – ОДИН ИЗ ЗВЕНЬЕВ БИБЛЙСКОЙ ГНОСЕОЛОГИИ

Античные философы на примере Библии практикуют такую форму выведения суждений, которую современная философия называет силлогизмом: на основе нескольких априори истинных посылок мы приходим к неожиданному и верному выводу. Мф 16:19; 18:18-20; 16:17-19.

Недоговаривание и пропуск ключевых слов – характерная особенность библейской лексики, одна из причин текстовых и авторских противоречий, которые, в свою очередь, побуждают разум искать средства и способы их снятия.

Приведу один пример недоговаривания, которое создаёт яркое по своей выразительности противоречие. Я о нём уже писала.

Павел говорит: «Сильный Царь Царствующих и Господь господствующих, Единый, имеющий бессмертие, Который обитает в непреступном свете, Которого никто из человеков не видел, и видеть не может» 1Тим 6:14-16. Христианская церковь положила эти слова в основу своего вероучения в качестве удобного ответа на вопрос: «А можно ли видеть Бога?». Разумеется, нельзя, и понятно почему. Но силлогистический приём выведения суждения о видении или знании бога вынуждает покопаться в текстах Библии и собрать вместе похожие высказывания. И здесь обнаруживаются противоречия: «Блаженные чистые сердцем, ибо они увидят Бога… Кто видел Отца? Его видел тот, кто есть от Бога. Он видел Отца…» Мф 5:8. Ин 6:46.

Как видим, Павел противоречит не только сам себе, но и самой концепции истины, тому, голос которого он однажды услышал. Гал 1:1. Но эта разноголосица утверждений одного и того же человека из разряда кажущихся или мнимых. И вот, почему.

Согласно библейской гносеологии, «человек внешний» и «человек внутренний», «человек, созданный по образу и подобию» и «человек из праха земного» - это образы двух уровней учения, его формы и содержания. Поэтому Павел в первую очередь ведёт речь о системе знания, о мировоззрениях.

Павел или посчитавший себя более умным редактор пропустил ключевое слово «внешний». Именно «внешний» или «душевный человек», которому свойственно скользить по поверхности написанного, не может видеть того бога, который стоит во главе угла всего учения в качестве его основного вопроса. Душевная, чувственно-созерцательная вера ослепила его так, что он смотрит в Библию и ничего не видит, слушает и ничего не слышит. Закомплексованность сознания языческими представлениями о библейском боге мешают ему увидеть того бога, которого однажды привнесли в мир мудрецы натурфилософы Среднего Востока. «И сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите. Ваши же блаженны очи, что видят и уши, что слышат… Многие пророки и праведники желали видеть то, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали… Вам дано знать тайны Царствия Божьего, а тем внешним не дано» Мф 13:14. Мф 13:16. Мк 4:11. Условие библейской веры – видеть бога носит исключительно теоретически доказательный характер. Никакой абстракции и мистически-субъективных внушений!

Надо отметить, что это пророчество или предсказание не потеряло своей актуальности и на сегодняшний день. Люди разных социальных уровней смотрят в Библию, читают её и ровным счётом ничего не понимают.

Так что царь царствующих видим, но исключительно для определённого типа сознания – для рационально критического, для того, который в исследовании Библии избрал узкий теоретический путь, припорошенный рассудительным скептицизмом. Мф 7:13-15.

Библейские противоречия и способ их снятия – свидетельство понимания античными натурфилософами диалектического принципа развития окружающего мира. Противоречия вынуждают исследователя «рассматривать предмет в самом себе и берут его по тем определениям, которыми он обладает». Наш предмет рассмотрения обладает двумя противоположностями, которые находятся в состоянии жёсткого противостояния. Но при определённых условиях, сливаясь, создают то всеобщее, что присуще системе – «телу Христа»: «Что бог сочетал, того человек да не разлучает…, но плоть (учения. – Авт.) желает противного (теоретическому. – Авт.) духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете (думаете и говорите. – Авт.), что хотели бы… Если же живём (размышляем. – Авт.) духом, то по духу и поступать должны и не будем … друг друга раздражать, друг другу завидовать» Гал 5:17-26. Рим 7:23-25. 2Кор 12:7-9. «Два друга» - библейский термин, который означает две стороны учения, два уровня его познания – мифологический и рациональный.

Примеры библейских силлогизмов

1. Библейцы Христа называют то сыном божьим, то сыном человеческим. Если это так, то получается, что человечество и есть отец Христу. Как «отец», так и его «сын» – итог продуктивного мышления, неутомимого в поиске истины рефлектирующего сознания, на что, собственно, и обращает внимание автор книги «Бытие». Человек – бог и творец! «Землю» и «небо» сотворили люди, обладающие способностью к глубокому аналитическому мышлению. Они – боги! Эта истина подтверждается теорией познания, структурностью учения, его системообразующими правилами и методами выведения суждений. Ин 10:32-36. По поводу человека-творца Энгельс писал, что «для опыта имеет существенное значение, какой ум приступает к изучению действительности. Великий ум делает великие наблюдения и усматривает в пёстрой игре явлений то, что имеет значение»[21]. «Великое дело» античных натурфилософов палестино-израильской культуры свидетельствует об их незаурядном уме, предвосхитившем все гениальные открытия и достижения западной культуры в различных областях науки и философии.
2. Христос говорит: «Я есть истина..., Писания свидетельствуют обо мне…, господь есть дух и истина…, сын человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее…». Если это так, то Писания свидетельствуют о какой-то истине по имени «Христос», а не о Боге по подобию смертного человека. Библейское имя «господь» означает какую-то господствующую в рамках учения истину в качестве его основного вопроса. Поэтому «говорит господь» следует понимать, как «говорит истина» или говорит теоретический разум; «родил господь» равно «родила теоретически выведенная истина». «Родиться свыше» равно «родиться умом от теоретической истины». «Сыновья, рождённые от господа» равно «умы, рождённые от теоретической истины». Отсюда следует, что Писания свидетельствуют о теоретическом уме, устремлённом в будущее, обладающим способностью к развитию и самосовершенствованию. То есть он всегда живой! Такой ум подъемлет из праха святыню, то сокровище, которое от создания веков пребывает от людей в умопомрачительной тайне: «Кто сойдёт в бездну Христа из мёртвых возвести?». Тот, кто оснастит свой мыслящий разум «ключами от кладезя бездны», диалектическим методом выведения суждений. Исаия 40:13. 1Кор 2:15,16. Колос 2:18.
3. «Моисей сказал отцам: господь бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших пророка, как меня; слушайтесь его во всём, что он будет говорить вам» Деян 3:22. Второз 18:15-20. Из чего следует: «Христос» – пророк, наследник «Моисея». «Христос» есть истина. Значит «Моисей», «пророк» равно «истина». Моисей и есть господь, который, в свою очередь, есть дух и истина, от которого происходит истина. Написано, что «покрывало Моисеево», которым укрыто учение, снимается господом, т. е. понятием о нём. «Моисей» такое же понятие, как и «Христос». Ясно, что пророки во главу угла своей модели мышления ставили не смертного человека с его эго. Их ум заботили проблемы исключительно мировоззренческого значения. 1Кор 14:37,38; 3:1-3; 2:14,15.

Почему «Моисей» и «Христос» названы пророками? А потому что они, подобно алгебраической формуле, «предсказывают» истину, обеспечивают верное решение математической проблемы.

Таким образом, Библия – арена сражения двух титанов – мифологическим типом мышления и духом теоретической истины, духом истины и духом заблуждения. Какому из этих двух духов принадлежат лавры победителя? - теперь должно быть понятно всем. 2Кор 3:13-17. 1Кор 6:17. Ин 4:24. Исход 34:29-35.

4. «Я есть истина… Я от отца исшёл и к отцу иду… Я и отец – одно…» Еван. Иоанна. Данная связка обретает здравый смысл при условии, что библейский «бог» есть понятие как единое теоретическое основание учения, как его единый принцип познания. От понятия рождается подобное ему понятие, которое авторы иносказательно называю «Христом» или «сыном божьим». Эти понятия живут в системе, которую сами же собой и создают. Объективная истина исходит от понятия о боге, но не от сверхъестественного существа, обитающего за гранью разумности. Ин 3:6.

Из данной связки так же следует, что мир, распиная сына божия, на том же древе распял и его отца. Они в языческом сознании оба мертвы. А это говорит о том, что, воскреснув, они оба предстанут перед людьми в своей первоначальной, блистающей научным сиянием, ипостаси.

Получается, что бог отец, посылая своего единородного сына спасать грешный мир, обрёк сам себя на заклание. Видимо это имел в виду автор книги «Бытие», когда писал о том, что «бог почил» - временно умер с тем, чтобы по наступление благоприятного времени, возродиться к вечной, то бишь, к объективной жизни о себе и своём «сыне».

С помощью силлогистической формы рассуждений приходим к выводу: Писания, а потом и вся Библия свидетельствуют о какой-то истине, что, собственно, и подтверждает человек Иисус Христос: «Я пришёл свидетельствовать об истине» Ин 18:37. 1Ин 3:19.

Обращаю внимание на то, что слова «я от отца исшёл и к отцу иду…» синонимичны словам из «книги Бытие»: «Господь создал человека по образу и подобию…».

5. Апостол Павел говорит: «Я апостол, избранный не людьми и не чрез человека, но Иисусом Христом и богом, воскресившим его из мёртвых» Гал 1:1.

Из этих слов следует, что Христос, избравший Павла на служение, не человек. А поскольку «я и отец – одно… отец во мне, и я в отце…», то и Бог в качестве человекоподобного существа – явление ошибочное.

Эпистемологическое развитие идеи о творцах и их творении приводит нас к твёрдому убеждению: предмет нашего исследования есть одно из величайших творений теоретического разума – интеллекта, порвавшего все родоплеменные связи с первобытной архаикой.

Силлогистический способ мышления постепенно выделяет из текстов пять положений невидимой простому глазу формулы выведения истины. В дальнейшем, оперируя теорией познания, мы наблюдаем, неизбежно развивающийся процесс деперсонализации Евангелий и Библии в целом, следствием чего является разрушение языческих представлений о главных «персонажах» Библии. Эта принципиальная особенность учения – гарант библейской адекватности и здравомыслия, очищенного от духовной немощи.

Проповедник Екклесиаст обращает внимание на «метод разумения» тайной книги. Он о нём пишет вскользь, как о чем-то несущественном: «Вот, что нашел я – надобно соединять, чтобы найти вывод». Еккл 7:27. Что и с чем соединять, проповедник не уточнил. И только знание формулы истины, о которой в будущем будет свидетельствовать человек Иисус Христос, восполняет недосказанное. Екклесиаст говорит о силлогистическом способе выведения суждений, о будущем названии которого он, скорее всего, ничего не знал.

В Евангелиях канонической Библии силлогистический метод её понимания преподан в образах и символах. Например, в Евангелии от Иоанна метод исследования «вечной книги» записан в виде абсурдной и вызывающей чувство естественной брезгливости аллегории: «Доколе я в мире, я свет миру. Сказав это, он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому и тот, умываясь в купальне Силоам, пришел зрячим» Ин 9:5–11.

В Евангелии от Марка эта аллегория, читаемая как чудо, звучит иначе: «Иисус, отведя глухого, косноязычного в сторону от народа, вложил персты свои в уши ему и, плюнув, коснулся языка его; и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: “еффафа” (т. е.: “отверзнись”). И тотчас отверзся у него слух, и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто... И чрезвычайно дивились, и говорили: все хорошо делает, – и глухих делает слышащими, и немых – говорящими». Мк 7:32–37. «...Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки, и спросил его: видит ли что? Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья. Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелился и стал видеть все ясно». Мк 8:22–25.

В Откровении святого Иоанна дается совет-рекомендация: «...ты нищ и слеп (в отношении знания Писания. – Авт.), советую глазной мазью помазать глаза твои, чтобы видеть» Отк 3:14–18.

Смешное «брение из плюновения» - что это такое? И почему я решила, что это иносказательный образ силлогизма? Слово «бренный» означает тленый, временный, ничего не значащий, пустой, бессмысленный, одним словом, «прах земной», «человек душевный». «Плюновение» - скрепляющий элемент, связка сыпучего, разрозненного вещества или материала. Эти толкования подтверждаются структурой учения, образностью его искусственного языка.

«Земля» то же, что и «брение из плюновения». В узких рамках учения она – иносказательный образ непонятного языка Библии, его формы.

Что получается? Теоретическое или божественное сознание в выведении суждений не ограничивается одной цитатой, одним непонятным, а порой и смешным словом. Оно ищет и находит дополнительные ему объяснения, присоединяет то, что помогает найти истину. Затем пропускает его через прозрачное и чистое стекло формулы истины. И только потом, и то с большой осторожностью, впускает его в своё библейское сознание. Полученный вывод ещё много раз будет подвергаться критической обработке, что в итоге приводит исследователя к исполнению заповеди о совершенстве. Его библейский разум обретает право называться божественным или теоретическим в отличие от вульгарного духа мистических заблуждений. Мф 5:48.

Автор канонической Библии каждое своё слово, каждую фразу моделирует в согласии с формулой истины, с «твёрдым основанием» модели мышления.

Подобную форму изложения идеи о творцах и их творении разрушить, окончательно извратить очень сложно. Именно благодаря ей Библия сохранила свою идейную аутентичность вплоть до наших дней. А если конкретнее, то до момента выхода в свет перевода Библии РБО. Пользуясь этим переводом нет никаких возможностей восстановить идейно-духовную аутентичность Библии с заключённым в ней «великим делом».

6. Написано: «Бог есть любовь, пребывающий в любви, пребывает в боге, и бог в нём» 1Ин 4:16,8. Христианские проповедники используют эти слова в качестве дешёвой приманки наивного электората. Они обольщают их любовью Бога. А зря! Потому что этот обман обнаруживается очень легко и просто. Для этого следует спросить себя: какой смысл и какое значение автор вкладывает в слово «любовь»? Читаем: «Облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» Колос 3:14. О каком совершенстве говорит автор? Поскольку Библия – произведение богодухновенное, то и термин «любовь» будет иметь духовное значение. Евангелист Матфей устами теоретической истины по имени «Христос» призывает верующих достигать совершенств самого бога, который на страницах учения является понятием, которым мыслится учение о человеке творце, создавшем учение о методе познания. Отсюда делаем вывод: библейский термин «любовь» - понятие, объемлющее всю стихию библейского мира, его логико-диалектическую сущность: «Любите друг друга. Она будет свидетельствовать, что вы мои ученики…, кто любит меня, тот соблюдает слово моё, которое есть истина = «твёрдое основание учения»…, до ревности любите (теоретический. – Авт.) дух, живущий в нас…, кто говорит, что любит бога, а брата своего ненавидит, тот лжец» Ин 13:34,35,23. Мк 4:5. 1Ин 4:17-21. Напоминаю, «два брата» - две стороны как две противоположности учения с их диалектически обусловленным единством.

Приведённая цепочка высказываний говорит о том, что библейский «бог» -  разум, доведённый до теоретического совершенства. Поэтому бога любит тот, кто исполняет его заповеди, т.е. мыслит учение единым для него принципом, через понятие стволовых имён.

Большое значение силлогизму в восхождении разума от абстрактно-религиозного понимания идеи о творении к её конкретному значению уделяет апостол Павел. В чрезвычайно замысловатой форме он пишет о нём так: «Дабы не быть младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству людей, по хитрому искусству обольщения, мы должны возрастать в того, который есть глава всему, в Христа, из которого всё тело (учения, его системный характер. – Авт.), составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимоскрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания себя в любви. Поэтому заклинаю…, чтобы вы не поступали, как поступают прочие народы, по суетности ума своего, будучи помрачены в разуме… по причине их невежества…» Ефес 4 глава.

Я не перестаю восхищаться литературным изяществом Павловой лексики. «Взаимоскрепляющие связи», «приращение», «суетность ума», «невежество» - простые и доступные разуму способы достичь правильных итогов интерпретации библейских текстов, перевод их со скользких путей заблуждений на прочные рационально-теоретические рельсы понимания. Мф 3:12. Лк 3:17.

«Стойте в свободе, которую даровал Христос, и не подвергайтесь вновь игу рабства»… познайте истину и она сделает вас свободными от греха… где дух истины, там свобода» Гал 5:1. Ин 8:31-36. 2Кор 3:17. Рим 8:9. «Если не рабами, - писал В. Ульянов, - то слугами природы мы вечно должны оставаться. Познание может нам дать лишь возможную свободу, которая в тоже время и есть единственная разумная свобода»[22].

Силлогистический способ выведения суждений в контексте библейского учения предостерегает человека от такой напасти, как «увлечение всяким ветром учения… как поступали прочие народы, по суетности ума своего, будучи помрачены в разуме… по причине их невежества…». Павел учил своих подопечных находить в учении «всякие взаимоскрепляющие связи», которые оправдывают себя в качестве одного из звеньев библейской методологии.

Павел свидетельствует о себе не как о затрапезном фанатике с его безосновательной «уверенностью в невидимом», и, разумеется, не как о странствующем фанатике и болтуне-фантазёре. Он утверждает себя в качестве творца и проповедника вечных духовных ценностей, коими были и останутся в веках достижения научно-философского, теоретического разума, ориентированного на «фундаментальное свойство логической мысли, которое называют обоснованностью или доказательностью» 1Кор 2:4-9; 4:9-16. Деян 26:24,25. 1Кор 1:21; 3:18; 8:2; 9:24-26 и т.д.

«Ключи от кладезя бездны», которыми прокладывается узкий путь от мистицизма к реализму, свидетельствуют об исторической преемственности человеческого духа как «высшего цвета природы» и его корней. «Презрение к диалектике не остаётся безнаказанным. Сколько бы не высказывать пренебрежения ко всякому теоретическому мышлению…, всё же без последнего невозможно связать между собой хоты бы два факта природы или уразуметь существующие между ними связи… Нация, желающая стоять на высоте науки, не может обойтись без теоретического мышления»[23].

Печальная участь великих истин – быть оклеветанными и забытыми. Возвращение нации к истлевшим корням исторической духовности, обращение в архаичную первобытность – ненадёжный путь, ведущий к духовному застою.

[1] Отк 9:1-11.

[2] Полн. собр. соч. Т. 5. М. 1963. С 418.

[3] Свенцицкая И.С.: «Ф. Энгельс указывал на необходимость объяснения происхождения христианской религии и её развития «из тех исторических условий, при которых она возникла и достигла господства». Раннее христианство: страницы истории. М. 1987. С. 10, 43. С этим трудно не согласиться: «Христианская религия стала (ожидаемым. – Авт.) выходом из нищеты и рабства различных групп людей, путём их спасения». Но я веду речь не о христианстве, а в большей степени о Библии, что далеко не одно и тоже.

[4] Гече Г. Библейские истории. М., 1993. С. 9.

[5] Лёзов С.В., Тищенко С.В. Канонические Евангелия. М. 1993. С. 69.

[6] Хмелевская Т.Ф. Логика библейского миропонимания: философский опыт исследования Библии. 2005г. С.10.

[7] Не только Библии Синодального издания, но и все существующие в мире переводы Библии и её издания пригодны для её объективного исследования. Ключ от бездны без сучка и задоринки не только обличает некомпетентное вмешательство переводчиков, но и восстанавливает её оригинал.

[8] Там же.

[9] А.Н. Муравьёв. Философия или филодоксия в высшей школе. Филодоксия – безграничный произвол более или мене случайных мнений о том, что такое философия, каков её предмет, метод и т. д. Вера во множество мнений…, любовь не к мудрости и истине, а исключительно к мнениям. По И. Канту филодоксия – догматизм «болтливой поверхности, присвоивший себе претенциозное имя популярности» и скептицизм, «который быстро расправляется со всей метафизикой». Сторонники филодоксии, по словам Канта, стремятся «вообще сбросить оковы науки и превратить труд в игру, достоверность в – мнение, а философию – в филодоксию». Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина. № 4. Том 2. Серия философия. Санкт-Петербург, 2009, с. 24,23.

Фобософия – антоним философии, разновидность обскурантизма (ненависть к науке и научному принципу - атеизму), сила, противоборствующая философии, как формы правильного мышления, основы возрождения общества.

[10] Там же.

[11] Нюхтилин В. Шпаргалки по философии. Интернет издание.

[12] Ф. Энгельс. Диалектика природы. М. 1987 г. С.175.

[13] В.И. Ленин. Полн. собр. соч. М. 1963 г. С 418.

[14] Лойфман И.Я. Руткевич М.Н. Основы гносеологии. Екатеринбург, 2003, с. 61, 62.

[15] Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа.

[16] Аналогия, «заключить по аналогии» - сходство, соответствие в каком-либо отношении между предметами, явлениями, понятиями.

[17] О предательстве Иуды стоит говорить отдельно. И, разумеется, что в свете теории познания, это предательство имеет совершенно иное содержание, в отличие от простодушного до наивности богословско-теологического эклектизма – святейшей воды шарлатанства. Советую почитать «Книга Иуды, включая «Евангелие Иуды». Онтология» СПб. 2006. В ней можно почерпнуть много полезной информации.

[18] Философия в вопросах и ответах. Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова. 2004 г. С. 257.

[19] Е.К. Дулуман. Лекции по философии. www. ateism.ru.

[20] Ф. Энгельс. Диалектика природы. М. 1987. С. 29.

[21] Там же. С. 175.

[22]. Ленин В. Полн. собр. соч., Т. 5. С. 419.

[23] Энгельс Ф. Диалектика природы. М. 1987. С. 42,28.