Философия действительности. Средневековая натурфилософия.
Продолжаем публиковать тексты из "Философии Действительности" М.М.Филиппова, не издававшейся с 1898 года. Сегодня глава 7 второго тома "Средневековая натурфилософия". Где речь идет об алхимии.
ГЛАВА VII.
Средневековая натурфилософия.
Если бы в средние века философы занимались исключительно вопросом об универсалах, или даже вообще, только вопросами логики и онтологии, то крайне сомнительно, чтобы их преемниками могли оказаться люди, подобные Франциску Бэкону и Декарту. Но, как известно, предшественником Франциска Бэкона был его однофамилец Роджер Бэкон, занимавшийся, кроме логики и онтологии, также вопросами естествознания и, главным образом, алхимией. Альберт Великий, единственный человек, получивший прозвище «великого» не будучи государем, был не только одним из крупнейших схоластов, но в то же время и одним из крупнейших алхимиков своего времени. И хотя алхимия не поднялась выше ступени грубого эмпиризма и не заслуживает названия науки в настоящем смысле слова, однако в лучшие свои времена, как например, в XIII веке, она была важной подготовительной школой для научного знания. Лишь позднее, когда алхимия выродилась и превратилась, главным образом, в погоню за легкой наживой, она утратила значение и, наконец, должна была уступить место химии. Алхимики вели свою родословную от египетской премудрости; нет оснований сомневаться, что египтяне могли положить начало чисто эмпирической отрасли знания, имевшей тесное соотношение с некоторыми сравнительно высокоразвитыми у них производствами и с бальзамированием трупов. Считаю даже необходимым подчеркнуть, что ни мало не сомневаюсь в возможности передачи от египтян грекам разных эмпирических знаний; относительно «геометрии» это подтверждается таким надежным писателем, как Аристотель; относительно алхимии сведения гораздо менее достоверны: показания Тертуллиана, Климента Александрийского, Августина не могут считаться убедительными, так как в высшей степени трудно отличить то, что могло быть передано грекам египтянами в древнейшие времена и что появилось в Египте, как плод александрийской образованности, - стало быть, под влиянием тех же греков.
Александрийская наука была, в полном смысле слова, ученостью. Немногие блестящие имена украшали эту школу - к ним причисляют порою даже Архимеда, жившего не в Александрии, а в Сиракузах. Эвклид был прямым преемником классических греческих геометров; новейшие исследования притом доказали, что ему принадлежит, главным образом, честь систематизации, и что огромное большинство приводимых им теорем были известны гораздо раньше. Очень трудно также отличить, что именно в трудах александрийских алхимиков было заимствовано из классической древности, что явилось плодом изучения Египта и что, наконец, составляет их собственное изобретение. Одно несомненно, а именно, что из анонимных ученых, писавших в Александрии огромные фолианты по всем отраслям знания, были и такие, которые в значительной мере воспользовались остатками древней египетской культуры. С другой стороны, достоверно известно, что среди тогдашних египетских ученых были люди, которые писали по гречески различные трактаты, приписывая их Демокриту и другим греческим философам. Слияние греческой культуры, успевшей уже значительно опередить египетскую, с туземною культурой происходило в Александрии в самых разнообразных формах, дополняясь еще семитическими элементами (Позднейшие алхимики уверяли даже, будто слово алхимия происходит от Хемия или Хамия, т. е. страна Хама; другие утверждали, что это слово следует производить от названия города Хемии. Насколько развиты были в Египте химические производства, показывает существование цветного стекла, цветных материй, сохранивших окраску в течение тысячелетий, наконец, чернил, уцелевших на папирусах. Кто был хотя раз в музее, где есть египетские древности, тот никогда не повторит басни, приписывающей изобретение стекла финикиянам).
Писатели XVII века дошли до того, что утверждали, будто все египетские мифы представляют аллегорические описания химических процессов; так например, Озирис изображает будто бы материю; растерзавший его злодей, брат Озириса, Тифон означает раздробление; гроб химическую реторту, а Фта это огонь. После соединения частей Озириса, подучается новое тело, более совершенное. Такое наивное истолкование антропоморфических мифов, разумеется, не имеет никакой цены; но возможно иное, а именно, что известные химические производства могли формулироваться жрецами под таинственной оболочкой давно известных мифов.
Натурфилософия средних веков была основана главным образом на алхимии и астрологии. Мы ограничимся алхимией и бросим взгляд на последовательное развитие этого учения, составлявшего лишь первый шаг к научному знанию.
Заимствования, сделанные греками у египтян в области алхимии; точно также не должны быть преувеличиваемы, как и прочие их заимствования.
